Новости - ещё одна работа из серии "Уроки рисования".
Основой для нее послужил рисунок Фешина. Откровенно непривлекательная модель в расслабленной вальяжной позе не видит нас: зрители поставлены в двойственную ситуацию подглядывающего в замочную скважину.
Героиня уверена, что находится наедине с собой и в то же время открыта новостям и вглядам со всего света.
Хотя наверняка каждого терзают сомнения: а стоит ли вообще за такой героиней подглядывать? Перед нами сильная и независимая женщина, которая ходит по дому в неглиже с полотенцем на голове, воспитывает 20 кошек и не видит дальше экрана.
В небольшой прямоугольник холста она не вмещается целиком, а тесно вжимается; темные глухие тона усиливают ощущение духоты и закрытого маленького плохо освещенного помещения. Иллюзию окна и голубого неба даёт оконце смартфона, за которым тянется шлейф значков.
Невольно на ум приходит Данная кисти Рембрандта, которую божественный золотой свет как бы извлекает из небытия. Здесь принцип примерно тот же: новое божество требует от героини полной душевной отдачи.
Так что же обладает большей степенью реальности: женщина или новости?
(С) искусствовед Александра Коншакова
Картина "Плод" в творчестве Хвостова стала одной из самых пугающих. Изображение напоминает старинные медицинские манекены, еще более отталкивающие из-за своей живости. Изучением анатомии, конечно, в той или иной степени занимались все знаменитые художники: Хвостов вдохновляется рисунками Леонардо и Дюрера.
Однако есть разница между анатомическими штудиями и законченной композицией с включением подобных штудий. Трудно даже сказать, что на картине Хвостова пугает больше: эмбрион во чреве или младенцы, расплывающиеся в зеленоватую биомассу. Рождение это или отмирание?
Парадоксально, но, изучение появления и формирования жизни неизменно требует распадения, рассечения живого существа.
Возможно, именно из-за этой двойственности тема традиционно табуируется в искусстве.
(c)искусствовед Александра Коншакова
В композиции Хвостова "Зарождение" семантика позы эмбриона обыгрывается дважды. Когда речь идет о неродившемся ребенке, поза становится знаком потенциальной энергии, которая ждет возможности выплеснуться.
Взрослый же человек сворачивается калачиком, когда измучен и хочет скрыться от мира, хоть немного сохранить, аккумулировать силы внутри себя. Один персонаж теряет силы, другой получает; это происходит единомоментно, так что изображен процесс трансформаци одного в другом. Взрослый оказывается сброшенной, пустой оболочкой перед лицом новой жизни. Время обращается вспять.
Сопоставление двух сплавленных реальностей в композиции реализуется двумя изобразительными полями: как в работе Ходлера "Сон" или работах Попкова. Верхнее поле становится проекцией духовного мира того персонажа, который находится ближе ко зрителю (можно вспомнить мистификацию Сальвадора Дали, который утверждал, что принимает позу зародыша, чтобы обрести свои видения).
Зародыш пуповиной связан с темнотой - космосом (хотя первоначально фоном была Венера Виллендорфская), и становится символическим знаком рождения нового мира, планеты, галактики.
Верхний образ читается не как начало, а как порождение и цель существования нижнего. Начало жизни оказывается целью жизни.
(с)искусствовед Александра Коншакова
Серия "ВЫБОР"
Серия "Сны наяву"
Серия "Сны наяву"
